То есть смотрите, что получается. Люди знают, что Навальный задуман как инструмент разрушения нашей страны в ближней исторической перспективе, но принимают его, так как хотят, чтобы наша страна разрушилась. Повод прост и незатейлив, как и всё либеральное: построение правового государства, которого у нас в России, дескать, нет, и поэтому сначала надо непременно снести всё до основания.
Что же можно ответить на это?
А пусть попробует назвать государство, которое соответствует его воображаемой теоретической модели «правового»? И тут же выяснится, что не сможет он такого сделать, не существует его в природе. А если даже и назовёт какое из западных стран, то вполне можно поинтересоваться: «А там что, совсем-совсем нет обиженных решением суда, текстом закона или действиями чиновников и считающих их предвзятыми?»
Дело в том, что модель «правового государства» (т.е. государства, абсолютно вся деятельность которого подчинена формальному законодательству и над законом нет никого) совершенно абстрактна и в реальной жизни нигде не встречается. Её можно уподобить геометрическим системам, представляющим собой идеализированное описание объектов, но применимым к практической жизни с определённой натяжкой: вы не найдёте в природе ни идеальной прямой, ни идеальной плоскости.
Абсолютной власти формального законодательства нет нигде. Во всех государствах мира существует сила, стоящая над законом. Эта сила может быть явной (абсолютная монархия) или неявной (например, власть денежных мешков, частенько подаваемая под видом демократии), но она всегда есть. Иначе и быть не может. Ведь закон составляется для людей и теми же людьми. Здесь есть основа, говоря юридическим языком, «конфликта интересов». Неужели нет законов, принятых в интересах относительно небольшой группы влиятельных людей?
И вот во имя этой абстракции, наc призывают «разрушить систему». Разрушить государственную систему. Разрушить наше государство. А наше государство — это наша единственная опора, второй у нас нет. Они даже не замечают, что противоречат сами себе: очень сомневаюсь, что в разрушенном государстве будет царить диктатура права. Разве только право крепкого кулака.
Из вышесказанного ни коим образом не следует ненужность правовой системы. Просто надо понимать, при всей её необходимости, её не всеобъемлемость, иначе говоря, ограниченность. Суть предпочтения государственного устройства — в предпочтении той силы, которая будет над формальным законом стоять. Таковы законы человеческие.
Иное дело — законы Божьи. Но это уже, как говорится, совсем другая история.