То, что противники России, всевозможные проводники интересов иностранных государств внутри нашей страны, действуют под предлогом борьбы с коррупцией, не должно никого обманывать. Ибо смотреть в первую очередь нужно не на то, что человек говорит, и даже не на то, что он делает. Более всего желательно понять, с какой целью, во имя чего, или с чьей подсказки он так говорит и делает.
Причём здесь совершенно не важно, правдивы обвинения профессиональных «борцов с режимом» в адрес власти или нет. Дело в том, что они просто используют некую проблему государства (а у любого государства в мире, даже у самого благополучного, всегда есть то, что его жители считают проблемой) всего лишь как повод для попыток привлечения внимания к себе и симпатий к провозглашаемым ими лозунгам. Так, если бы у нас вообще не было коррупции и совсем ничего не заботило современного российского обывателя, кроме сложного климата и переменчивой погоды, то тогда именно против погоды стремились бы на митинги оппозиционеры, обвиняя власти в недостатке курток и резиновых сапог.
Они лгут уже тем, что выставляют коррупцию сугубо нашей проблемой. Коррупция есть везде, даже в странах с чрезвычайно жёстким законодательством, и уголовные дела, дошедшие до суда с приговором в виде смертной казни — лишь вершина айсберга. Страны Запада с их неограниченной свободой самодеградации — мечта и образец для нашего либерала — тонут в коррупции поболее нашего и то, что эти дела порой мало или незначительно освещаются в прессе, говорит лишь о её «свободе» слушаться лишь тех, кто ей платит. В странах же, среди элит которых сильны национально-религиозные убеждения, очевидно ожидать незначительного по сравнению со странами «развитой демократии» уровня распространения коррупции.
Теперь мы можем поставить главный вопрос и ответить на его.
В чём главная ложь наших промайданных оппозиционеров? В том, что они, люди наскозь либерально-прозападного, крайне антирелигиозного мировоззрения, называют себя борцами с коррупцией, с явлениям, корни которого находятся в неодолимом стремлении человека к богатству и роскоши. А ведь выраженное таким вот образом состояние ума и сердца человека последние столетия формировало мир Запада. Капитализм, сугубо европейское явление, определённое как власть денег (и над умами в том числе!), не может не порождать коррупцию, ибо любовь к деньгам встроена в самую его природу. Не случайно коррупция вспыхивала у нас с огромной силой всякий раз, когда наша страна вставала на путь больших проевропейских реформ.
Из выше сказанного следует один важный вывод. Коррупцию невозможно победить одними лишь техническими средствами, увольнениями с должностей (пусть даже справедливыми) и уголовными процессами (пусть даже успешно выигранными в суде). Есть такой распространённый миф: дескать, сейчас мы повсеместно внедрим технические средства полного контроля, и получим общество без финансовых преступлений. Но это не решит большей доли проблем. Над преодолением того, что придумали одни люди, будут работать десятки тысяч других и, — поверьте! — рано или поздно найдут способы. Причина коррупции лежит не вне, а внутри человеческой личности, а это уже духовно-религиозная область. Вот почему действительное искоренение коррупции возможно лишь при соответствующем воспитании личности сызмала в традиционном национальном и религиозном духе. Но именно от этих вещей наши «протестанты» мигом звереют, разражаясь браными словами ненависти!
Высшее же проявление духа — это совершенная любовь. Борьба с коррупцией невозможна без любви к Отечеству, без готовности к самопожертвованию во благо его, к самоотверженному стоянию в Истине. Когда же стремление освободить наше Отечество от некой беды (вроде коррупции) возглашает человек с глазами вивисектора, склонившегося над своей предполагаемой жертвой, или глумящийся над человеческим образом, или глумящийся над национальными памятниками и святынями, то что-то с трудом верится, что такой человек говорит то, что действительно думает и призывает к тому, во что сам верит.