«Господи и Владыка живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь»
(Молитва преподобного Ефрема Сирина)
(Молитва преподобного Ефрема Сирина)
Великий Пост начинается постепенно. Да, по календарю он начинается в понедельник, после Прощенного Воскресения. Но вот отдельные его элементы появляются на богослужениях гораздо раньше. На четырёх предшествующих этому посту воскресных службах звучит песнопение «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче...», а сам смысл этих подготовительных четырёх служб — о Мытаре и Фарисее, о Блудном Сыне, о Страшном Суде, воспоминание Адамова изгнания — становится всё более и более покаянным. В тех храмах, где богослужения совершаются ежедневно, с последней предпостной среды уже звучит великопостная молитва святого Ефрема Сирина, вынесенная в эпиграф.
Эту молитву изложил в стихах Александр Сергеевич Пушкин. Это одно из последних его стихотворений, написанное примерно за полгода до гибели. Стихотворение явно написано духовно-зрелым человеком, пытающегося великой силой своего дарования выразить опыт личного переживания этой молитвы.
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв.
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста.
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв.
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста.
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
Хоть и утратила она в стихах свою великопостную строгость, и молиться такими словами я бы не стал, но тем не менее наш национальный гений умудрился не просто не потерять ни слова, но и почти не исказить её смысл.