Представим, что на воздушном шаре или дирижабле летят 12 человек — капитан с помощником и 10 пассажиров. Капитан замечает, что из-за неустранимой в воздухе утечки газа аппарат начал снижаться. Под ними такая местность, что приземлиться там — верная и быстрая смерть для всех. Груза или другого лишнего чего на борту нет, выкинуть, чтобы облегчить вес, нечего. Только лишь людей можно удалить с воздушного судна, отправив вниз на гибель. Членам команды жертвовать собой бесполезно — без них корабль всё равно упадёт и все погибнут. Что делать? Тянуть жребий, кого выбросить с корабля? Но капитан знает, что попытка организовать такое мероприятие вызовет панику и бунт, пассажиры могут его самого выкинуть со всеми вытекающими последствиями в виде общей гибели. И капитан принимает решение — быстро выбросить тех, на кого он укажет, руководствуясь собственными симпатиями и антипатиями. Тогда оставшиеся смогут перелететь гибельную местность и спастись.
Какая страшная ситуация! И прежде всего для самого капитана. Играть роль Бога, решая, кому уйти из жизни, разве может человек, не навредив себе? Где гарантия, что он не примешает сюда свои давлеющие над ним, но малозаметные даже ему самому пристрастия? Такие решения может принимать только Существо, чья любовь, святость и мудрость превышают всё, что может только быть в человеческом воображении...
Отметим важную особенность ситуации. Капитан всегда оказывается преступником, вне зависимости от своих действий. Либо в преступном действии, либо в преступном бездействии. Результат, правда, был бы различный. Бездействие погубило бы всех.
Капитан выбросил, допустим, четырёх человек. Может, и меньше было бы достаточно, но под горячу руку попали и те, выбрасывать кого не было необходимости. Чтобы уж наверняка ситуацию выправить. А может, несимпатичны они капитану были, кто разберёт? Никакой чести это капитану, конечно же, не делает, но разве возможна здесь вообще какая-то честь для него?
Оставшиеся шесть пассажиров успешно долетели. По завершении полёта двое из них, те, что полиберальнее, подали на капитана в суд за убийство. Но ведь видно, что формальные законы не работают в такой ситуации. По закону капитан должен принимать меры для устранения неисправности, а в данном случае — тщательно имитируя бурную деятельность, зная, что ничего не получится и все погибнут. Либералы делают из закона и суда фетиш, идол, поэтому всё стремятся судить. То у них призывы к суду над Сталиным, то над Иоанном Грозным, то ещё над кем-нибудь. Да и над нашим царём-мучеником Николаем Вторым попыталась устроить суд либеральная нежить, пришедшая у нас к власти почти сто лет назад, в марте 1917-го. И, поняв, что доказательств-то и нет (а тогда они требовались посерьёзнее, чем какой-нибудь сомнительный текст в интернете), отправили Государя в ссылку на смерть.
Чем менее жизнь идёт по проторенной колее, тем чаще человеку приходится прислушиваться к личной совести и своему пониманию правды, а не к формальным юридическим правилам. Формальная юриспруденция хороша для сытых спокойных времён без потрясений и великих дел. А много в нашей истории было таких времён-то? Не больно нас баловали передышками наши неприятели.
Что было делать капитану? Молиться? Да вот незадача — не больно-то верил в Бога этот капитан...
Поэтому размышлять мы должны отнюдь не над судом над уже почившим капитаном. Размышлять мы должны над тем, как же мы оказались на том воздушном шаре так, что спастись оттуда можно было только жуткой ценой. И верный ответ на этот вопрос — это гарантия, что мы не окажемся на нём вновь.
