Страшная ошибка коммунистов в национальном вопросе, стоившая нам потом целых рек крови, заключалась в том, что они недооценивали, принижали национальные чувства людей, полагая их низшими по отношению к классовым и государственным. Видать, им, как внешним подражателям христианству, не давали покоя слова апостола Павла о Царстве Божьем, где «нет ни эллина, ни иудея,... но все и во всем Христос» (Кол 3:11). Считая, что коммунистический рай на земле, если и не наступил ещё, то вот-вот наступит, они провозгласили искусственную наднациональную общность, привязанную к государству. Ослабление силы государства во второй половине 1980-х показало всем, чего стоит это понятие. Подавляемые национальные чувства, не без помощи внешних «доброжелателей», подобно сжатой пружине расправились, сокрушая всё вокруг, не щадя ни правого, ни виноватого. Не постигнет ли такая судьба и «российскую нацию»? Надеюсь, что нет, и тому есть веские доводы.
Прежде всего нужно разобраться, что означает слово «российский». Понятно и безо всяких разъяснений, что это прилагательное от слова «Россия», понимаемое как «имеющий отношение к России». Т.е. само по себе это слово вроде как не несёт ничего дурного. С нацией тоже понятно. Понятие нации есть понятие политическое. Нация — это народ, создавший государственность.
Теперь посмотрим на понятия «гражданин России», «российский» и «русский» применительно к человеку. С гражданином всё просто. Им человека делает наличие официально зарегистрированного паспорта (или иного документа в случае малолетнего возраста). Быть гражданином проще простого — имей паспорт, и всё. Твоё отношение к собственной стране не имеет значения. Даже закон соблюдать необязательно — отбывающий наказание преступник тоже остаётся гражданином, хотя и с усечёнными правами. С русским тоже всё понятно. Представитель любого народа (и русского тоже) как очевидность имеет живое ощущение себя частью своего народа, радуясь его радостям, сопереживая его скорбям. Речь, конечно, идёт о типичных представителях народа, а совсем не о духовных мутантах — гражданах мира, либералах и и прочих отщепенцах.
А «российский», «россиянин»? Слово по смыслу стоит где-то между «гражданином» и «русским человеком». Оно явно привязано к названию государства, не неся в себе холодно-юридической отстранённости по отношению к нему, как «гражданин», и в то же время не достигая глубины причастности к бытию государствообразующего народа, как слово «русский». Так что же это может быть? Как вариант, можно предложить следующее:
| Россиянин — это лояльный гражданин России. |
Россиянами являются представители всех народов, связавших с русским свою судьбу и соработничающие ему в деле государственного строительства теми талантами, какими им Бог дал.
Пытаясь уничижить роль русского народа, в 1990-х наши недоброжелатели стали активно пропагандировать употребление слова «российский» вместо «русский». Так появились непонятные химеры типа «российская культура», «российский художник», «российский музыкант». Неплохо бы отметить ситуации, когда правильно употреблять «русский» (или еврейский, или татарский, т.е. указание конкретного народа) вместо «российский». Это когда речь идёт о личном творчестве. Человек, будучи частью своего народа, черпает свои творческие силы не только в личных талантах, но и в национальных особенностях склада своей личности. Поэтому, например, мы говорим «российская армия», но «русский оружейный конструктор Михаил Калашников».
Формальный повод для подмены очень простой — «российский» является прилагательным, в то время как «русский» тоже может выступать в качестве прилагательного. В этом нет ничего странного. Например, слово «добрый» может являться фамилией человека, а может быть и характеристикой его личности. То, что существует прилагательное «русский», порой применяемое даже к представителям других народов (русский еврей, например) есть просто следствие того очевидного факта, как русская идея, будучи возвышенной и надмирной, оказалась воспринятой другими народами так, что совпали их направления свободного национального развития в едином госудрстве. При этом народы остаются самими собой во всём Богом данном многообразии и уникальности.
Из всего этого получается следующее. Понятие «русский народ» — правильное. Понятие «российский народ» — совершенно неправильное. А как насчёт нации? Сказать «русская нация» — язык не поднимается из-за того, что хотя исторически наша государственность и русская, но уже веками другие народы на равных принимают активное участие в строительстве государства и тем самым в реализации идеи русского мира. Да и объявлять самих себя нацией как-то не вяжется с русской природной скромностью, ибо русский человек смотрит на великие понятия прежде всего с точки зрения тяжкого служения, ответственности, несения своего креста, а не повода к самопрославлению. Тогда, наверно, «российская нация» — действительно единственный кандидат на то, к чему можно прилепить понятие нации, если уж кому-то этого так хочется. Ведь нация — это не синоним и не замена слову «народ». Понятие «народ» выше, и об этом никогда нельзя забывать.
Почему же у нас такая путаница с государственной и национальной принадлежностью, в отличие от других наций? Да потому что Россия — одно из самых необычных государств мира. По факту своей необычности мы сродни Китаю. Мы дали миру образец не просто мирного сосуществования народов, а их плодотворному сотрудничеству в стремлении к высшим, надмирным целям.
Вот почему наши враги, претендующие на духовную власть над народами, не любят нас и не могут смириться с самим фактом нашего существования.
Информационная война — это и война смыслов тоже. За смысл порой приходиться бороться, причём весьма долго и трудно. Наш враг в лице своих прислужников, «граждан мира», пытается извратить понятия, чтобы сделать их скверными и неприятными для нас. А мы должны эти понятия взять и наполнить нашим, русским смыслом. Если мы не сделаем это, то за нас это сделают другие и совсем не так, как нам хотелось бы.