Что ж, не впервой. Мы большую часть своей истории с 16-го века провели в той или иной форме изоляции, которая в конечном итоге не помешала ни росту территории, ни накоплению культурных достижений, ни росту численности населения. Можно сказать, что для нас изоляция — естественное состояние. Главное — распорядиться этим с умом.
Во-первых, мы очень большие и культурно-своеобразные. Мы можем себе позволить организацию собственных мероприятий международного уровня. Это мы хорошо умеем. Проводится ведь у нас раз в 4 года Международный конкурс имени Чайковского! Аналогично можно организовать собственные спортивные игры в противовес олимпийским, от которых стараниями американцев осталось одно название. Можно организовать и собственный свободный даже от намёка на ЛГБТ пропаганду конкурс популярных исполнителей, в противовес Евровидению.
Во-вторых, наша изоляция не полная. Нас пытается отделить только Запад, а Запад — это не весь мир. А в 21-м веке — далеко не весь мир. Мы европейцы лишь по цвету кожи и разрезу глаз, а духовно-ментально к их цивилизации совершенно не принадлежим. Наших людей, которых мы считаем достойным образцом национального духа, двигали иные побуждения и склонности, нежели людей Запада. Запад, придающий значение внешнему, видел нас внешне на себя похожими, но поступающими совершенно не по его прагматичным схемам, поэтому и стремился отгородиться.
С Западом по возможности нужно торговать, но по-настоящему добрососедские отношения нужно выстраивать на Востоке.
Конечно, кто-то вспомнит про нашу изоляцию во времена СССР и чем она закончилась. Но там дело было не в изоляции как таковой, а в специфических пороках советского общества, бывшего принципиально не в состоянии объяснить советским людям, почему утопию коммунизма нельзя превратить в реальность лично для себя прямо здесь и сейчас, наворовав или наспекулировав. Этот и подобные ему вопросы полностью разрешаются лишь в нравственно-религиозной плоскости. Нам лишь не нужно повторять ошибок СССР с его насаждаемым «научным мировоззрением». Иировоззрение отвечает на нравственные вопросы «что такое хорошо и плохо», поэтому совершенно не может являться предметом науки.