Итак, откручиваем время назад, ко второй половине 1980-х. Мне двадцать с гаком лет. Молодежь слушает различную музыку, чётко делясь по предпочтениям. Сразу скажу, что тогда, в 1980-х, я называемую «русским роком» музыку в общем-то презирал, считая её явлением заимствованным и вторичным по отношению к англоязычному оригиналу. Чем-то вроде дерева, искусственно и нелепо привитым на нашу почву. Совершенно не слушал «Машину Времени», по которой сходили с ума мои сверстники (поэтому моя совесть совершенно чиста перед Макаревичем, по-детски обижающимся, что его прежние поклонники предали его — не принимал тогда, не принимаю и сейчас, но уже за другое). Не выносил всякие «Наутилусы Помпилиусы» и иже с ними.
Но было одно исключение. Группа «Кино» и Виктор Цой! И была одна особо любимая песня, которую я мог слушать снова и снова...
Вспомнилась что-то мне эта песня и вдруг возникло горячее желание помолиться об упокоении души Виктора. Таким желаниям нужно уступать. Открыл я Псалтырь и почитал как положено об усопших, особо поминая и раба Божия Виктора. Легче стало на душе.
Дом стоит, свет горит,
Из окна видна даль,
Так откуда взялась печаль?
И вроде жив и здоров...
Сейчас по прошествии лет эта поэзия уже не кажется такой уж глубокой и загадочно-возвышенной. Ведь с высоты прожитого понятно, откуда печаль-то, когда всё внешне хорошо, и дом стоит, и свет горит, и с телесным здоровьем всё в порядке... А просто душа болит. Душа человека чувствует свою принадлежность к высшему миру (конечно если этот человек, подобно скотине, своей жизнью не сосредоточен исключительно на удовлетворении различных биологических инстинктов). Душа пытается так или иначе искать этот высший горний мир, к которому по сути принадлежит.
Сейчас глубина музыкальной поэзии сменилась другой поэзией гораздо более высокого порядка — молитвословия. И я отчётливо понимаю, что тогда, в середине 1980-х, писать такие песни мог лишь человек, по-настоящему начинающий задумываться о высшем, надмирном. Даже не представляю, сколько людей, услышав эту песню, начали в свою очередь задумываться о том, откуда же берётся такая печаль на ровном месте... Я не знаю, был ли Цой верующим человеком. Скорее всего нет, какие-либо сведения такого рода отсутствуют. Но ведь Господь спасает нас не исключительно за это.
Господь спасает нас не за нашу мнимую, формальную и зачастую лицемерную праведность, а за чистоту и правильность наших стремлений. В евангельском отрывке, читаемом в Неделю о Страшном Суде перед Великим Постом («Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других...» Мф 25:31) есть один момент, важный для нас и который порой ускользает при поверхностном восприятии. И принятые Богом, и отверженные испытывают одну и ту же реакцию после определения их дальнейшей судьбы: удивление. Они даже спрашивают об этом схожими словами «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным...?». В простонародье это выражается популярным вопросом «А нас-то за что?». Удивление же — это признак чистосердечности. Одни чистосердечно были уверены, что ничего особенного хорошего и выдающегося не сделали, другие же столь же чистосердечно считали, что всё делали правильно и потому достойны награды.
Спасение человеческой души — это удивительное дело, итог которого знает один лишь Бог. Мы не знаем, кто из нас спасётся и спасёмся ли мы сами. Да, мы знаем, за что Бог спасает человека, это открыто нам. Но мы совершенно не знаем человеческой души — ни чужой (что в общем-то понятно), ни даже и своей! Суета нашей жизни совершенно не позволяет нам глубоко и вдумчиво взглянуть на самих себя.
Но я верю в милосердие Того, кто, по слову святителя Иоанна Златоуста, «и дела приемлет, и намерения целует». Была же прощена за одну лишь искренность намерений блаженая Таисия Египетская, которая скончалась на пути в монастырь, так и не став монахиней. Да и один из разбойников, распятых вместе с Христом... Поэтому упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего Виктора, прости ему согрешения вольные и невольные, и даруй ему Царствие Твое!