Мы увидели кровь на улицах, безумие разгорячённой страстями толпы, каждый в которой мнит себя воином свободы, но при этом готов разорвать в клочья любого, на кого укажут далёкие, но эффективно руководящие кукловоды — и мы поняли, что такое могло быть и у нас.
Мы увидели закопчённые от дыма горящей резины, почерневшие и обезображенные стены зданий — и мы поняли, что такое могло быть и у нас.
Мы увидели жуткое дело — целенаправленно сводимый с ума народ и вспомнили, что такое было уже с нами в начале 1990-х. Нам напомнили это, и мы мигом освежили в памяти тот страшный урок. И вот уже ныне слово «либерал» (особенно в сочетании с фразами вроде «митинг протеста» или «европейский выбор») вызывает стойкое отторжение у вменяемых людей, коих у нас, как оказалось, подавляющее большинство. А это лучшая защита от майданного безумия.
Бандеровщина, бессмысленно-жестокая материализация идей украинства, явление, ранее знакомое нам лишь по учебникам, восстало и повернуло к нам свою кровавую харю. Мы взглянули в ей глаза — и увидели там лишь безумную пустоту и услышали пожелание нашей погибели.
Мы увидели антихристианскую власть, которая целенаправленно вмешивается в дела Церкви, создавая там её безблагодатную симуляцию и поощряя расколы — и вспомнили большевиков с их украинизацией и уничтожением русского.
Поэтому когда мы где-нибудь видим сине-жёлтый укрофлаг — будь то на русофобских митингах в Тбилиси, на беснованиях нелепо скачущей на месте толпы, или на уличных действах нашей так называемой оппозиции, то мы сразу знаем, что это задумано против нас вне зависимости от того, что бы там ни говорили. Потому что то, что в сердце и уме, важнее того, что на языке.
Украина показала нам живой отрицательный пример нашей альтернативной истории. Но при этом она погибает сама, отделив себя от России, подобно тому, как постепенно погибает ветвь, отсечённая от дерева. Но я верю, что мы туда ещё вернёмся. И не только для того, чтобы присоединить, но прежде всего, чтобы изменить и оживить.